(1878-1927)
Выходец из семьи преподавателя духовной семинарии. Для его становления как художника наибольшее значение имели уроки И. Е. Репина в петербургской Академии художеств, где он учился в 1896-1903. Был членом объединений «Мир искусства» и «Союз русских художников».
Жил преимущественно в Петербурге и Москве, постоянно наезжая в живописные уголки русской провинции. Особое впечатление всегда оказывали на художника города и села Верхней Волги — Кострома, Кинешма, Романов-Борисоглебск (Тутаев), Нижний Новгород и др. Здесь зарождались его прославленные образы крестьянского, мещанского, купеческого быта, «ярмарки», «масленицы», «деревенские праздники», которые складывались в большие серии картин маслом, гуашей и акварелей, где художник многократно варьировал исходный мотив — с неизменно красочным, пестрым, мажорным, колористически близким народному искусству эффектом. «…настоящий Кустодиев — это русская ярмарка, пестрядина, „глазастые“ ситцы, варварская „драка красок“, русский посад и русское село, с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями… Я утверждаю, что это его настоящая сфера, его настоящая радость…» (А.Бенуа)
Мастер пишет также жанровые портреты-типажи, где фигуры предстают олицетворениями русской провинции как таковой («Купчиха», 1915; «Купчиха за чаем», 1918; оба — Русский музей), окружает живой жанрово-пейзажной средой и собственно портретных персонажей («Ф. И. Шаляпин», 1922, там же).
С годами в его композициях нарастает иронически-театральное начало, крепнет общее чувство идиллической, либо чуть печальной и ностальгической, ирреальности («все мои картины — сплошная иллюзия», — говорил сам мастер). Поэтому сценография как таковая (оформление «Блохи» Е. И. Замятина во 2-м МХАТе, 1925, и др. спектакли, в том числе по пьесам А. Н. Островского) предстает естественным продолжением его станковых работ. Тяжелая болезнь приковывает Кустодиева с 1916 к инвалидному креслу, но он продолжает работать чрезвычайно активно и самобытно. Мотивы радостного обновления доминируют в его картинах с новой, революционной тематикой («Большевик», 1920, Третьяковская галерея; «Праздник II конгресса Коминтерна на площади Урицкого», 1921, Русский музей).
Энергия и жизнелюбие Кустодиева были поразительны. Он, в своем инвалидном кресле, бывал на премьерах в театрах и даже совершал дальние поездки по стране. Болезнь прогрессировала, и в последние годы художник вынужден был работать на холсте, подвешенном над ним почти горизонтально и так близко, что не имел возможности увидеть сделанное целиком. Но физические силы его иссякали: ничтожная простуда повлекла за собою воспаление легких, с которым сердце уже не справилось. Кустодиеву не было и пятидесяти лет, когда его не стало.